Почитание Богородицы на Востоке и Западе

Как известно, в древнегреческом оригинале Нового Завета слово «благодатная» из Лк. 1:28 звучит как κεχαριτωμένη [кехаритомени]. Более точно с древнегреческого языка этот термин переводится на русский язык как «облагодатствованная». Т. е. с помощью этого понятия подчёркивается пассивная роль Девы Марии и у нас сразу возникает логический и законный вопрос: облагодатствованная кем? Конечно же Богом. То есть мы видим, что согласно древнегреческому тексту, в данной ситуации однозначно просматривается действие Бога, а Мария является лишь живым Орудием, Инструментом Его действия, с помощью Которого Предвечный Бог приходит в этот мир.

В латинском же переводе это изначальное слово «облагодатствованная» (Богом) переведено как gratia plena, что переводится как «полная благодати». И когда мы слышим этот перевод, то возникает ощущение, что Мария исполнена благодати как бы сама по себе; упоминания или даже намёка на какое-то действие Бога мы здесь уже не видим и вопрос о том, откуда взялась у Марии эта Её благодать, из латинского перевода уже не следует. Даже в Женевской учебной Библии по поводу термина «благодатная» сказано: «Это слово следует понимать в том смысле, что Мария была преисполнена ниспосланной ей свыше благодати, а не сама являлась источником благодати для других».

И именно вот эта разница между греческим и латинским прочтением этого важнейшего термина, многими исследователями признаётся как основной толчок, наиболее сильный богословский импульс, который послужил тому, что в Православной Церкви, для которой больший авторитет имеет всё-таки греческий текст Нового Завета, почитание Девы Марии, конечно же, имеет место, но при этом оно является более спокойным и сдержанным, в то время как в Римо-Католической Церкви, где именно латынь, как известно, находится вне какой-либо конкуренции, поклонение Богородице со временем постепенно приобрело явно гипертрофированные черты. В ХХ в. такая практика даже привела к возникновению дискуссии о том, чтобы официально присвоить Божией Матери титул «соискупительница» (титул «сопомощница» (coadjutrix) уже прошёл общецерковную рецепцию), тем самым как бы уровняв Её роль с подвигом и служением нашего Искупителя Господа Иисуса Христа. Понятно, что такие тенденции не выдерживают никакой богословской критики, т. к. они попросту нивелируют и сводят на нет уникальность Христового Искупления и совершённого Им спасения человечества.

Что же касается другой, условно выражаясь, «ветви» Западного христианства, а именно, протестантизма, то здесь, как известно, любые формы молитвенного почитания Пресвятой Богородицы отсутствуют вовсе. Как православные мы, конечно же, категорически не считаем возможным согласиться с подобным радикальным антимариологическим подходом. Тем не менее, справедливости ради надо отметить, что сам термин «Богородица» (или «Богоматерь»), как бы неожиданно для многих это ни звучало, считался отцами-основателями Реформации XVI в. вполне приемлемым. Приведём лишь несколько цитат. Так, Мартин Лютер писал: «Родила (Мария) не особого человека, как если бы у неё был отдельный свой сын, а у Бога – отдельно свой. Но Того же самого, Кого от века родил Бог, она родила во времени» (т. е. Мария родила предвечного Бога, соответственно Она – Богородица). Ульрих Цвингли высказывает следующее мнение по данному вопросу: «Называть (Деву) родившую Бога Богородицей мы считаем верным и одобряем». Уже в ХХ в. Карл Барт приходит к выводу, что «наименование Марии «Матерью Божьей» было и остаётся осмысленным, дозволенным и необходимым», однако он считает принципиально важным добавить и подчеркнуть, что подобное наименование является таковым лишь «как вспомогательное христологическое высказывание». И эти небезынтересные свидетельства нам стоит принять во внимание со всей серьёзностью, если нашей целью является избавление от привычных мифов и стереотипов, а также если мы искренне пытаемся выстроить в собственном сознании взвешенный, трезвый, непредвзятый и по возможности объективный взгляд на отношение к Деве Марии в западном христианском мире.

Вот какие осторожные, богословски взвешенные и абсолютно библейски подкреплённые слова приводит по данному вопросу один из наиболее влиятельных богословов ХХ в.: «Фигура Марии составляет обязательный предмет библейского возвещения именно в своей неподчёркнутости, в своём – столь бесконечно значительном – отступлении на задний план, именно в том, что она обретает важность лишь как воспринимающая, как облагодатствованная. Но …каждое слово, приписывающее ей хотя бы лишь относительно самостоятельную роль в истории спасения, есть атака на чудо откровения». Т. е., говоря иными словами, вся прелесть, духовная красота и величие Марии парадоксальным образом заключается именно в Её скромности, смирении и самоумалении, в отсутствии у Неё каких-либо претензий на ведущую роль в цепи великих событий Священной Истории Нового Завета, а также в Её умении оставаться в тени Её Божественного Сына, точно так же, как св. Иоанн Креститель некогда нашёл в себе силы перевести взгляд и внимание общественности с собственной персоны на личность и деяния Спасителя, сказав при этом: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин. 3:30).

Кто-то может возразить, заявив, что это всего лишь частное богословское мнение, да и то человека, жившего в предыдущим столетии, и не факт, что древние святые отцы Православной Церкви думали также. На такой гипотетический контраргумент можно привести слова великого святого древней Церкви свт. Амвросия Медиоланского, который в 3-й книге своего трактата «О Святом Духе» пишет следующие слова: «Мария была храмом Божьим, а не Богом храма. И потому Тому единственному следует поклоняться, Кто действовал во храме». Но здесь особо важно сделать некоторое разъяснение и подчеркнуть следующее: вполне очевидно, что свт. Амвросий отнюдь не оспаривал почитание Богородицы как таковое. Вовсе нет. В этом произведении он ведёт дискуссию с еретиками и доказывает Божественность Святого Духа, и поэтому данные слова являются, в первую очередь, весьма ярким и, возможно, даже в чём-то провокативным полемическим приёмом. Тем не менее, из этих слов великого иерарха со всей очевидностью следует, что почтение и благоговение перед Матерью Господа не может и не должно приобретать гипертрофированные формы, при которых уже Сам Бог становится едва заметным.

Поэтому в рассматриваемом нами сегодня непростом богословском вопросе (как, собственно говоря, и во всех остальных вопросах) именно такие качества как здравомыслие, рассудительность и богословская чуткость должны стать нашими главными критериями, с помощью которых мы призваны выстраивать нашу благочестивую и богословски оправданную практику молитвенного почитания Пречистой Матери нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа.

Руководитель Миссионерского отдела Кировоградской епархии УПЦ,

прот. Андрей Шиманович