Учение апостола Павла о подлинной христианской свободе

"Враги и попиратели свободы - враги и попиратели Духа Христова и самого существа христианства... Христианство и духовная свобода - одно"

Николай Бердяев

 

Понятие человеческой свободы во все времена являлось объектом тщательных исследований со стороны выдающихся философов и мыслителей. В последнее время в контексте многих современных социальных процессов и явлений общественная дискуссия на тему внутреннего содержания такого понятия как свобода, а также его христианского осмысления, актуализировалась с новой силой.

Как известно, двумя принципиально важными в контексте рассматриваемой темы посланиями святого апостола Павла, наиболее полно раскрывающими внутреннюю суть именно новозаветного учения о христианской свободе, в библеистике Нового Завета традиционно считаются Послание к Римлянам, которое «представляет собой спокойное изложение – настолько систематическое, насколько Павел вообще был способен рассуждать систематически – основ благовестия, которое апостол проповедовал»[1], и, конечно же, его же Послание к Галатам, оба из которых, как и большинство других Павловых посланий, были написаны по конкретному поводу, «на данный, конкретный случай; они обусловлены временем и ситуацией»[2].

Статистика словоупотребления свидетельствует о том, что в Новом Завете слово «закон» (νόμος), традиционно противопоставляемое понятию Евангельской свободы, встречается 195 раз, 74 из которых содержится в Послании к Римлянам и 32 – в более коротком Послании к Галатам, что подтверждает исключительную важность рассмотрения богословия именно этих двух посланий для раскрытия темы деактуализации ветхозаветного закона в контексте обретения Церковью Божьей истинной свободы во Христе. Тщательное исследование именно этих посланий может помочь осмыслить все те тонкости и нюансы, которые связаны с пониманием сути такого явления как христианская свобода и в библейском, и, как мы увидим позже, в святоотеческом смысле.

Именно апостол Павел раньше других не только преодолел крайний традиционализм и косность ветхозаветного законничества, но сумел на страницах своих посланий убедительно богословски обосновать миссию среди язычников, стать глашатаем христианского сотериологического универсализма, любви и, главное, свободы во Христе Спасителе, Который во время Своей земной миссии однозначно утверждал, что познание Истины неразрывно связано с обретением внутренней духовной свободы: «Если пребудете в слове Моём, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:31-32). Именно апостол язычников, Павел из Тарса, сохранил для христианской Церкви Ветхий Завет, но не как статичную норму, а как «детоводителя ко Христу» (Гал. 3:24), т. е. временного педагога, необходимость которого во многом утрачивалась с осуществлением Своего общественного служения Воплощённым Сыном Божьим.

По мысли апостола Павла, человек, добровольно возвращающийся под рабское иго закона, будучи уже освобождённым от него Христом, отныне автоматически возлагает на себя обязанность исполнить весь закон, потому что как мелкие, так и более крупные постановления закона Моисея тесно связаны между собой. Подобным людям, испытывающим тягость от дарованной им Евангельской свободы во Христе и мечтающим о возвращении под иго Моисеевого закона, апостол адресует следующее напоминание: «Свидетельствую всякому человеку обрезывающемуся, что он должен исполнить весь закон. Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати» (Гал. 5:3-4).

Тем же, кто решительно воспринял Дух Христовой свободы от рабства закону, апостол Павел напоминает, что источником подлинной праведности может быть только вера в Сына Божьего и соответствующая этой вере жизнь: «Мы духом ожидаем и надеемся праведности от веры» (Гал. 5:5). Как бы от лица самого Павла, комментируя это место Писания, свт. Иоанн Златоуст отмечает: «Мы, говорит он, не имеем нужды ни в каких постановлениях закона, так как вера достаточна для того, чтобы сообщить нам Духа, а через него оправдание и кроме того многие и великие блага»[3].

Согласно христианской сотериологической концепции, спасение во Христе является освобождением от рабства греху, дьяволу и вечной смерти души, и в то же время – исцелением (греч. σωτηρια – «оздоровление») человеческой природы от той внутренней духовной дисгармонии, которая возникла в недрах человеческого естества вследствие грехопадения прародителей, и о которой сам Павел красноречиво пишет в Рим. 7:15-25.

И подобные последствия печально известных греховных действий первых людей несёт на себе и опытно переживает в своём естестве каждый из представителей рода человеческого, ибо, по словам свт. Иоанна Златоуста, «как скоро один (Адам) пал, через него сделались смертными все, даже и не вкусившие запрещенного плода»[4].

В связи с этим важно также отметить, что характерная специфическая черта Послания апостола Павла к Римлянам заключается ещё и в том, что именно в нём содержится дискуссионный и крайне непростой с точки зрения экзегезы стих (Рим. 5:12), во все времена вызывавший споры по поводу того, как именно следует его понимать (свт. Иоанн Златоуст и блаж. Августин). Есть несколько традиций истолкования этого места Писания (т. н. юридическая, психологическая и другие теории). Но, несмотря на то, что однозначного понимания и общепринятой интерпретации данного стиха в святоотеческой христианской традиции не существует, «главной его мыслью является утверждение апостола, что смерть есть прямое следствие греха, она неразрывна от греха, или, выражаясь словами 6:23, оброцы бо греха смерть»[5].

И поэтому познание человеком своего падшего естества и дисгармонизированной природы (Рим. 7:15-25), своей врождённой немощи и неспособности собственными силами действовать на основании даже явно ощущаемого внутреннего желания и искреннего стремления к самосовершенствованию Н. О. Лосский считает абсолютно необходимым для дальнейшего духовного возрастания личности: «Падший деятель, хотя он и сохраняет даже в рабском своём виде свободу хотения, не может войти в Царство Божие одним усилием своей воли, одним решением «хочу творить волю Божию». Совершенная добросовестность этого решения и полный всесторонний смысл его может раскрыться самому деятелю только после того, как он испытает сердце своё до последней глубины во всевозможных положениях жизни на всех ступенях её развития»[6]. И подобное мнение находится в полном соответствии со святоотеческой традицией, ибо один из величайших мистиков в истории Церкви, прп. Исаак Сирин по этому поводу отмечает, что «у праведника, не познавшего своей немощи, дела его как бы на острие бритвы» (слово 61) [7].

Христианская жизнь должна быть целостным выявлением дарованной нам Христом духовной свободы, но ни в коем случае не поводом ко вседозволенности. Как пишет тот же великий апостол язычников: «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу» (Гал. 5:13). Подлинная христианская свобода, не ограниченная любовью, страшна. Она закономерно превращается в свободу страстей, в духовный произвол, поскольку жизнь без любви и, тем более, вопреки ей есть ненормальность, грех и беззаконие. Апостол Иоанн пишет: «Грех есть беззаконие» (1 Ин. 3:4), а «всякий делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8:34) – такова одна из серьезнейших аксиом христианской антропологии. Именно такая ложно истолкованная «свобода» явилась тем изначальным искушением, которое, предложив «свободу» от воли Божией путем познания добра и зла, победило первого человека и до сих пор побеждает его потомков, открывая двери вседозволенности и порождая рабство «похоти плоти, похоти очей и гордости житейской» (1 Ин. 2:16). Однако подмена идеи духовной свободы идеей свободы похотей является поистине знамением нашего времени и самой большой его опасностью. Ибо там, где христианская любовь не поставлена во главу угла, там не может быть истинной свободы, кроме «свободы», направленной на приумножение страстей, греха и зла в целом.

Будучи оправданы верой во Христа, люди, верующие в Единородного Сына Божьего и принявшие совершённое Им спасение в свою жизнь, находятся теперь не под ветхозаветным Божьим законом, а под Его же благодатью (Рим 3:19, Рим 6:14-15, Гал 3:23-25), но, безусловно, сознавая при этом всю непреходящую важность слов апостола Иакова о том, что «вера без дел мертва» (Иак. 2:20, 26). Это означает, что их пребывание с Творцом, основанное на факте принятия их и примирения с Богом через усыновление во Христе, не зависит и никогда не будет зависеть от того, что сделали они или чего сделать не смогли. Ибо именно Бог первым сделал шаг навстречу согрешившему человечеству, каждому из представителей которого дана потенциальная возможность либо принять, либо же отвергнуть дарованное Всевышним спасение. Для христианина совершение добрых дел является способом выражения своей веры и реализации своей духовной свободы, но ни в коем случае не является фактором, определяющим и обуславливающим его спасение в вечности. Доброделание есть, скорее, следствием и свидетельством того, что именно, и какие именно фундаментальные метаморфозы произошли в глубине человеческого естества в момент обращения, ибо согласно православному учению, сформулированному проф. С. М. Зариным, «добрые дела являются… конкретными проявлениями и индивидуальными обнаружениями веры» [8], в то время как «отсутствие или даже недостаточность добрых дел равносильны полному отречению от веры»[9].

Когда человек со всей искренностью и детской непосредственностью стремится к Богу, он действительно свободен и процесс его совершенствования неограничен. Когда же он избирает другой путь, противоположный тому, который указан Богом в Откровении, он срывается в бездну греха и смерти. Поэтому, если истинная свобода христианина реализуется в соблюдении послушания воле Божьей, то любой грех, как пишет архим. Рафаил (Карелин) в своей книге «Умение умирать или искусство жить», это есть не что иное как «желание испытать ощущение полета через падение в бездну», а приснопамятный епископ Варнава (Беляев), давая определение тому, что же есть грех, формулирует весьма меткое определение этого пагубного феномена: «Грех есть… сознательно-добровольное отторжение от Бога в сторону самолюбивой, гордостной самозаключенности и самообожествления» [10].

Широкое распространение в церковной среде приобрел также известный, немаловажный и вполне справедливый тезис о том, что существует два вида свободы: свобода для греха, и свобода от греха. Так вот именно эта свобода от греха, дарующая человеку возможность праведной жизни, примирения с Богом посредством веры в Иисуса Христа и самопожертвования ради Бога и ближнего, и возвещена нам в Слове Божьем.

Свобода в таком беспрецедентно высоком понимании этого слова – самое удивительное сокровище, которым только может обладать человек. Сейчас, живя в новозаветную эпоху, мы можем сказать, что благодаря Христу и Его Искупительной Жертве грех уже не имеет власти над нами, и что в перспективе вечной жизни и нескончаемого богообщения жизнь земная, временная, со всеми ее искушениями и соблазнами, отныне навсегда утратила всю ту свою привлекательность, которую она имела до пришествия Христа в мир. Мы можем сказать, что Дух Божий, действующий в Церкви Христовой, освящая человека, дает ему чрезвычайно высокое понимание смысла своего бытия и глубины Божьего замысла о самом себе. В подтверждение этого тезиса можно также привести великое древнее обетование Божье, изложенное в Книге пророка Иезекииля, и ставшее доступным для нас, живущих после великого события сошествия в этот мир Духа Святого в день Пятидесятницы: «Вложу внутрь вас дух Мой и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете соблюдать и выполнять» (Иез. 36:27).

Необходимо также обозначить такой аспект христианской свободы как свобода от смерти. После Воскресения Христа из мертвых всем людям было навсегда открыто Царство Небесное. Оно было даровано как свободный и ничем не обусловленный дар свыше, как пример беспредельной и непостижимой любви Божьей к Своему творению, а также как пример непрестанного, заботливого попечения и промысла Божьего обо всем сотворенном. Христово Воскресение навсегда подорвало самые глубинные основы ада, что позволило не просто вывести из него ветхозаветных праведников (как принято считать), но разрушить его фундаментально и онтологически (бытийно). Теперь, когда мы знаем всю силу и значимость тех последствий, которые имели место после Воскресения Христа, мы можем с полным дерзновением задать риторический и полный торжественного ликования вопрос ветхозаветного пророка Осии, цитируемый великим Златоустом в его «Огласительном слове на святую и великую неделю Пасхи»: «Смерть! Где твоё жало? Ад! Где твоя победа?» (Ос. 13:14).

Кроме того, христианская свобода неразрывно связана с подлинной христианской любовью (ἀγάπη – термин специфически-христианский), которая обозначает именно свободную и сознательную любовь, соединенную всегда с самопожертвованием, самозабвением и самоотречением. Апостол Павел не единожды предупреждал своих последователей, что путь в Царство Небесное лежит через самоотвержение, скорби и гонения, что он сам и претерпел, выполняя свою апостольскую миссию. «Преследуемый, гонимый, непонятый, переживший кораблекрушение, всеми поносимый, осмеянный и униженный, побиваемый камнями и не только камнями, оболганный, отверженный, – такова была его участь»[11], – пишет о скорбном жизненном пути апостола Павла величайший библеист современности Николас Томас Райт.

Сам Господь Иисус Христос – главнейший Объект христианской веры и любви не принуждает к вере в Себя. Он оставляет человеку свободу выбора. Он является не в образе царствующего правителя, претендующего на господство и политическое лидерство, но в обличии раба, почти никем не понятого, всегда гонимого, унижаемого, оскорбляемого, презираемого и, в результате, умерщвленного самой позорной смертью в Римской империи. И для того, чтобы увидеть в рабском и униженном образе Христа царственную мощь Мессии, Сына Божьего, Единосущного Отцу, человеку нужно свободное избрание, подвиг любви и свободный поиск Истины ради самой Истины, не обусловленный какими-либо меркантильными земными интересами. Это – невидимая вещь, это никогда не сможет перейти из области веры в область знания. В вере, в отличие от знания, есть свобода и потому есть подвиг, в знании нет свободы и потому нет подвига. Для человека, поверившего во Христа, совершившего акт свободного избрания, Христос Воскрес и тем самым явил Свою истинную Божественную силу, просветляющую, преображающую и спасающую мир.

Господствующий же в современном мире принцип «свободы ради свободы», то есть полный приоритет свободы над любовью, оказывается своего рода наркотиком, который губит и которым губят все большее число людей. Именно поэтому без христианского, библейски и святоотечески обоснованного духовно-нравственного критерия определения истинной свободы, нет и не может быть реальной возможности положительно решить вопрос о внешних социальных свободах, осмыслению которых всё больше придаётся значения нашими современниками в общественном пространстве.

Прекрасные слова, раскрывающие глубинную внутреннюю суть истинной христианской свободы, можно найти на страницах уже ставшей классической книги «Бог Иисуса Христа» Вальтера Каспера, который пишет: «Любовь к Богу и любовь к ближнему представляют собой истинную христианскую свободу в Духе (Гал. 5:13). Ведь свободен не тот, кто творит, что хочет; кто так поступает, тот в высшей степени несвободен, поскольку связан собой, своими настроениями и меняющейся ситуацией. Свободен тот, кто свободен от себя, чтобы существовать для Бога и для других. Самоотверженность любви есть подлинная христианская свобода» [12]. Поэтому, приняв во внимание всё вышеизложенное, мы вполне можем согласиться с кажущимся парадоксальным, но на самом деле абсолютно справедливым выводом автора о том, что «именно признание владычества Бога означает свободу человека»[13].

 

Руководитель Миссионерского отдела Кировоградской епархии УПЦ,

протоиерей Андрей Шиманович

 

 



[1] Мецгер, Б. М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание. – М., 2006. – С. 247.

[2] Владимир (Сабодан), митр. Апостол Павел и его эпоха. – К., 2004. – С. 33.

[3] Иоанн Златоуст, свт. Творения. Т. X. – Свято-Успенская Почаевская Лавра, 2005. – С. 825.

[4] Иоанн Златоуст, свт. Творения. Т. IX. – Свято-Успенская Почаевская Лавра, 2005. – С. 617.

[5] Антоний (Паканич), архиеп. Послание святого апостола Павла к Римлянам в отечественной библейской науке. – К.: Издательский отдел Украинской Православной Церкви, 2009. – С. 89.

[6] Лосский Н. О. Свобода воли. – Paris: YMCA Press. – С. 179.

[7] Исаак Сирин, прп. Слова подвижнические. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2008. – С. 402.

[8] Зарин С. М. Аскетизм по православно-христианскому учению. – К., 2006. – С. 122.

[9] Там же, С. 123.

[10] Варнава (Беляев), еп. Основы искусства святости. – Нижний Новгород, 2009. – С. 56.

[11] Райт Н. Т. Что на самом деле сказал апостол Павел? – М., 2004. – С. 11.

[12] Каспер В. Бог Иисуса Христа. – М., 2005. – С. 270–271.

[13] Там же, С. 206.

Все ваши вопросы и пожелания, касающиеся деятельности Миссионерского отдела Кировоградской епархии, Вы можете отправить по электронной почте, указав Ваше имя и Email:

Note: Please fill out the fields marked with an asterisk.